На Гриммо было тихо. Сириус воспользовался моментом, разместившись в кресле в гостиной, рядом с камином. Соседство у него было интересное: семейный гобелен с его выжженным именем и пара портретов за спиной, один из которых не прекращал выкрикивать оскорбления в адрес грязнокровок и самого Сириуса. Наверное, Вальбурга бы не пережила новость, что одна из «предательниц крови» методично устанавливала свои порядки, возвращая особняк к жизни. Сириусу на это было немного плевать, ему наоборот было комфортнее находиться в самом темном углу, до которого не доходил свет сквозь плотные шторы. Он и сейчас развалился в кресле, закинув ноги на бильце. Пока остальные занимались своими делами или выполняли поручения Дамблдора, Сириус пил. Сначала он достал бутылку вину, припрятанную за креслом, чтобы, уйдя в свои мысли, отскрести этикетку с бутылки. Он мог сделать это при помощи заклинания, так бы даже не осталось клея, но Сириус предпочел справиться самостоятельно. Так, он потом вынул пробку, вдыхая запах вина, чтобы сделать глубокий глоток. В основном у него не было установленного времени, когда он начинал пить — Сириус делал это без расписания и настроения. Главное, чтобы дома никого не было.

Потом Сириус уходил в свою комнату и ложился на кровать, погружаясь в свои мысли или прерывистый сон: как бы ему не было все равно на беспорядок, но чистота собственной комнаты, которую тщательно выдраил Кричер, успокаивала. У него и без алкоголя был беспокойный ум, полный тревожных мыслей и кошмаров, от которых он не мог спать ночью.

С домашним эльфом они перешли из активной агрессии в состояние холодной войны: Кричер все еще причитал о том, что же подумает Вальбурга. Любимым занятием Сириуса было слишком экспрессивно говорить, что она — гниет в семейном склепе, ей уже все равно, что происходит в ее доме. Хотя даже не это забавляло Сириуса: больше всего ему нравилось злобно говорить, что ей бы не понравилось.

И это заставляло Кричера уйти в себя и исчезнуть, не выходя на контакт максимально долго. Его каждый раз передергивало, когда Сириус пытался задеть его побольнее. И ведь так работало не только с ним. В последнее время Сириус стал изрядно раздражительным: в лучшие дни он сохранял молчание, крутя палочку во время собраний.

Кажется, всем было по большей части все равно, хотя иногда Сириус ловил на себе долгий взгляд. Ему нравилось делать вид, что он его не замечает.

Да и Римус не пытался с ним поговорить напрямую, так что он только сильнее погружался в меланхолию, что уже скорее было похоже на депрессивное состояние.

Сириус Блэк был никому не нужен и лучшее, что он мог сделать — это не высовываться. Подумать только, один из лучших студентов  «Защиты от темных искусств» в свое время теперь находился в стороне. Для него это было только еще одним поводом для того, чтобы глухо рассмеяться и сделать глоток.

Серые глаза начинали мутнеть, а мысли Сириуса становились все запутаннее. Ему отчаянно не хватало воздуха и физического — в первую очередь. Он расстегнул рубашку. Несмотря на то, что почти все время он проводил дома, Сириус старался каждый день находить силы для того, чтобы выбрать ее, почистить заклинанием и подобрать пиджак в цвет. Потом, он все же подкатывал рукава.

И сейчас Сириус прикрыл глаза, прислушиваясь к шумам дома. Где-то на кухне — Молли говорила с Артуром, готовя при этом ужин. До него донесся еще звук открывающейся двери и еще один голос. С этого момента он постарался не вслушиваться, поспешно делая пару глотков. Он решительно собирался добраться до дна и ничего его уже в этом не остановит.

Сириус пил маггловский алкоголь: тот, что был припрятан на «черный день», но у него теперь каждый был такой. Он прикрыл глаза, чувствуя, как отросшие пряди падают на лицо: с момента выпуска из Азкабана он ни разу не стригся.

Открывать их не стоило даже ради того, чтобы услышать приближение шагов: ему не нужно было зрение, чтобы понять, кто встал с ним рядом. Сириус сделал еще один глоток, устремляя взгляд куда-то в сторону.

— Зачем ты пришел?  — голос звучал хрипло и раскатисто, но с другой стороны — глухо. Когда-то он был чище, несмотря на постоянное курение. Спустя двенадцать лет Сириус так отвык от этой привычки, что даже не знал, какой будет эффект, если он все же раздобудет сигареты. — Уходи, пожалуйста, — Сириус сказал это тише. Ему не хотелось, чтобы Римус находился рядом. Даже одно его присутствие заставило его раздражаться или погружало в еще большую грусть.

Отредактировано Sirius Black (2022-02-06 23:03:37)